Перейти к содержимому


Фотография

Путешествие с приключениями по жд Новосибирск -Бишкек.


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
В теме одно сообщение

#1 Railway

Railway

    Новичок

  • Пользователи
  • Pip
  • 9 сообщений

Отправлено 29 июня 2011 - 05:54

Привет, мамусик! Как ты и хотела, отписываю тебе тут все то, что происходило со мной с того самого дня, когда вы с папой запихали меня в поезд № 59, следующий по маршруту «Новокузнецк – Кисловодск». Но начнем по-порядку. После того, как мой рюкзак был собран – а без нотника не было смысла его снаряжать – вы с папой завалились на боковую, т.к. мой поезд отходил в 21.01 московского времени. Я включила свой старый комп, и стала смотреть «Слепого», бэкап которого я сделала накануне. У меня были сомнения насчет того, установила ли я, после внепланового сноса системы, в прошлый раз, программку PowerDVD, которая позволяет проигрывать DVD-файлы на компьютере. Но, как выяснилось, беспокоилась я зря, т.к. программка эта у меня стояла. По ходу дела я удалила с компа несколько игр, чтоб освободить пространство на жестком диске для полновесного функционирования файла подкачки (кстати, хорошая вещь DVD Idle, и лишний раз привод не гоняет). Значит, смотрю и одеваюсь потихоньку. В общем, на том моменте, когда Глеб поехал в Абхазию, я уже полностью готова была к отплытию. Но реально мы поплыли тогда, когда он Боцмана с Богаевским замочил. Папа встал, ну и ты тоже, и говоришь мне, мол, собирайся. А что мне собираться, если я ужо готова? А колбасу, которую папусик любезно купил мне в дорогу, я еще днем в холодильник положила, да и тапки мои (выражаясь словами моей соседки по комнате, Ольги Кудриной, - говнодавы) в пакете валялись возле кровати. Вот я их и забыла в спешке: и колбасу, и тапки. Приехали мы на станцию. Я еще хотела на пункт ЭЦ зайти, да хорошо не пошла – поезд уже объявили. Но объявить-то объявили, но он еще только КТСМ на 302м километре проследовал. Значит, у меня было время, чтоб смотаться к ДСП на верхотуру. Млин, папа не дал. А вот номер вагона в билете у меня стоял седьмой. А я сморозила, что первый. Значит, подлетает поезд, головной вагон – второй (первый – факультатив), ну я в аут и выпала. Залезла и соображаю, а где это мой ПЕРВЫЙ вагон?! Тут проводница посмотрела мой билет и глаголет: вы с дуба рухнули, Наталья Александровна, ваш вагон СЕДЬМОЙ. У папы такое лицо было, словно ему в рот положили лимон огромных размеров и приказали медленно разжевать. Та и твое было не лучше. И поволоклась я с рюкзаком и двумя пакетами со «жрачкой» через, почти что, весь состав. Везде проводники на меня с любопытством глазеют, а у меня возьми один пакет и порвись по дну! Я как раз туда вилку кинула. Та хорошо еще, что это произошло в вагоне; представляешь, что было бы, если в переходе из одного вагона в другой?! Ох, и выматерилась же я! Я заложила так, что у проводника 6 вагона, здоровенного такого мужика с волосатыми ручищами и усатой мордой, уши бантиком завязались! Честно, потом, посмотрев на его лицо, поняла я, что не ожидал он от меня такого фортеля. Но донести рассыпавшиеся до места помог, спасибо ему за это. Пришли мы, значит, на мое место. Ну, он все на столик положил и откланялся, мол, работа. Мне же еще надо было показаться на глаза проводнику седьмого вагона, оставить у нее копию билета и взять белье. Поставила я рюкзак в рундук, жратву тож туда покидала, и явилась пред светлые очи проводника. Явилась и ох…ла. Мусь, ты знаешь, КТО ехал проводником 7 вагона? Низачто не догадаешься, а если и скажешь, то +5 тебе. Но не скажешь. Так вот: проводником ехала моя одногруппница по КемГУ, Ольга Максимова, в девичестве Кислицына, у которой мать тоже работает проводником в резерве г. Новокузнецка. Значит, открываю я дверь в служебное купе, а она сидит и книжонку какую-то (из серии: он ее приласкал, она возбудилась…) читает, по крайней мере, в универе я ее только на этом и ловила. Первые несколько секунд была пантомима – она пытается что-то сказать – и не может, токо открывает рот аки рыбина. Плохо, что я сама себя в зеркало не видела – рожа, наверное, похлеще была. Мы же с ней еще теми вражинами были: она старательно дружила против меня вместе с Фисковой. А один раз мы даже подрались, помнишь, ты все выспрашивала меня, откуда у меня синяк под глазом и почему, когда я голову чешу, у меня волосы пачками лезут. Ну вот. Поквакала она втихаря, а потом, видимо, до нее дошло, что она на посту находится. Ну, и голосочек сразу же прорезался, да какой! Наверное, она могла и посильнее проораться, но понимала, что пассажиры спят. Тут, думаю, надо привести диалог, а то ты мне не поверишь. - Ты что здесь делаешь?! – Это был первый вопрос, заданный Ольгой. Глаза узкие, как две щелки, в голосе бешенство, на меня смотрит так, словно я, не сходя с места, прикончила ее родную мать, и она это видела. - А ты? – С опаской, осторожно осведомилась я. Тут Олю чуть родимец не стукнул. Во время учебы, когда меня выперли из общаги, и выперла из своей квартиры лелька (пусть земля ей будет пухом!) я каждый день ездила из Прокопы домой. И уж поверь мне, мам, не всегда мне удавалось успеть на последнюю электричку. Мои одногруппники (в числе которых была и Ольга) уже не удивлялись, когда я уезжала домой то на пассажирском поезде, то на электровозе, следующим резервом, а то и в голове тяжелого грузового поезда. Так что я мигом «просекла» ситуацию и поняла, что Оля тоже подумала про это. - Я, – Оля сделала ударение на местоимении «я», - тут работаю. – Передых. – А вот, что ты – местоимение «ты» было сказано таким тоном, будто я против нее – вошь или таракан, - тут ловить пришла, непонятно. Максимова отложила книжку и поднялась. Мне тут же постигла идея заехать ей между глаз (что я и сделала на подходе к Новосибу), да так, чтобы бедняжка имя свое забыла. Но на тот момент я сделала другое – я показала ей билет. Оля взяла его двумя пальцами, затем, скорчив брезгливую мину, посмотрела сообщение и номер места. Затем потребовала паспорт – ей серия моего «заграника» подозрительной показалась. Оказалось, что девочка едет всего лишь второй раз, и заграничного паспорта еще не видела… Я вытащила паспорт, она смотрит в него, а у самой глаза стеклянные. Ну, я ей говорю, мол, Оленька, тебе нехорошо. Да сказано было это таким голосочком, что ее же злоба ее вверх и подкинула. Буркнув что-то нечленораздельное, она пошла в купе, где отдыхала ее напарница (как выяснилось позже – мать), достала пакет с бельем и швырнула мне его под ноги. Я человек не гордый – подняла, ну тут она мне говорит, что, мол, моя участь – поднимать с пола то, что ей не нужно, от чего она отказалась. Как же мне хотелось заехать ей в морду! У меня ажно кулаки чесались, и в глазах муть плыла. Но делать это только что сев в поезд было крайне рискованно и потом – я же не камикадзе. Еще, чего доброго, отправят пешком, впереди поезда. А мне до Дня Железнодорожника (на который я все равно не ходила) край надо было быть в Бишкеке. Заткнулась я в тряпочку (ой, как это было нелегко!) и отправилась на свое место. Только легла, только прикемарила, как вот оно – остановка в г. Белово. А на этой станции стоянка 15 минут – поезд «голову» меняет. Вот тут в наш вагон и зашел этот парень. Я как раз вышла к титану горячей водички взять – после того, как мне «сломали» сон мне страсть как чайку (на деле получилось - кофейку) захотелось. Смотрю – Оля побелела, как та простыня, и куда-то вдаль глядит, думала, что ей плохо и хотела, если честно, воспользоваться ситуацией – синячишко где-нить нарисовать. Ан, нет, – в вагон поднимается парень, и при взгляде на проводницу медленно сползает по стеночке. Во, доперло до меня, картина Репина «Приплыли». Та так засмотрелась на сцену, что руки кипятком ошпарила. Естественно, я взвизгнула. Потом матюгнулась. Тут отъезжает дверь купе отдыха проводников и высовывается заспанная рожа. Причем эта рожа, при взгляде на свою напарницу, просекает, что тут дело нечисто, и, вполне может быть, Оленьке понадобится помощь. Ты представь картинку: я у титана чуть ли не прыгаю, дуя на ошпаренную руку, пассажир белый как полотно сидит у стеночки, что-то беззвучно шевеля губами, и не менее бледная Оля смотрит на него так, как будто он ее куда-то затащил, а потом лишил девственности. Причем без ее согласия. Сцена была – просто загляденье, жалко что ты не видела. - Гад! – Вдруг приходит в себя Максимова, а затем хватает парня за шкварник. Тот смотрит на нее как смотрит ягненок на голодного волка. – Недоносок! – Это было сказано ужо на тон выше. Вновь открывается дверь купе отдыха и оттуда, при полном параде, выходит вторая проводница и упирается глазами в меня. Я стою возле титана, ошпаренную руку ф топку, из глаз слезы, морда дебильная, требуху всю колет… мама, вот это был РЖАЧЬ! Я смеюсь, а сама полотенце в рот пихаю, чтоб пассажиров не поднять. Но меня узнали. Мамаша Оли хватает меня за грудки (при этом у меня трещит моя оранжевая курточка) и что есть мочи трясет, а потом смачно харкает мне в лицо. Я не теряюсь, собираю все сопли, что были в носу (поверь, их там скопилось немало, харчок был просто замечательный – весь зеленый, с черными вкраплениями) и даю ей ответ, предоставив право ее правому глазу выплывать самому. Та выпадает в осадок, а я ей на белую рубашечку кипяток из кружки. Она завыла. Проснулись несколько человек, чьи места были в начале жилой части вагона. Как только послышался вой, Оля мигом утратила весь свой интерес к несчастному пассажиру (который впоследствии оказался ее бывшим гражданским мужем, он бросил ее из-за ее склочного характера и беспричинной ревности) и переключила все свое внимание на меня. Вторая проводница стоит и стонет, и руками возле сисек трясет. Я хватаю эту мегеру и засовываю в служебку. Оля отхлестала меня какой-то тряпкой, которая, по счастью, оказалась чистой. Парень, схватил меня в охапку и поволок в вагон. Отъехали от Белово. Сижу, значит, разговариваю с парнем. Пьем кофе. Вот он тут мне все и рассказал – как она с ним жила, что делала и как бедному и несчастному Диме житья не давала. На вопрос, зачем же он был с ней, он ответил просто: секс и ничего больше. Зато Оля втюхалась в него, как мартовская кошка. Ревновала его по поводу и без повода, да так сильно, что над ним уже все его друзья потешаться начали. Дошло до того, что она звонила ему пять раз в минуту, спрашивая: где ж ты есть, светик мой ясный, и когда ж ты домой появишься. «Примерив» эту ситуацию на себя, я тут же поняла, что случись со мной такое, я бы уже сидела за убийство, и, причем, за убийство с особой жестокостью. Кофе был выпит, и мы стали располагаться на ночлег. Несколько раз мимо нас по вагону проходила Оля, при этом, смотря на нас так, как обычно смотрят либо на убийц-рецидивистов, либо на предателей Родины. Димка при каждом ее взгляде ежился, а я ей показала «фак». Затем мы легли спать. На подходе к Новосибирску меня очень грубо растолкали. Тычками. Затем Максимова проинформировала меня о том, что я, ее мамаше, спалила грудь. А это автоматически означает, что меня надо затолкать в милицию, или, самый удачный вариант для Оли, в психлечебницу. Я улыбнулась во все 32 и поведала ей, что никто ее мамочку не палил, это она меня вчера захотела жахнуть, да сама и напоролась. Та чуть не подавилась. Выдержав паузу, я поведала ей дальше, что являюсь свидетелем того, как она, проводница пассажирского поезда № 59, приписки ЛВЧД-26, сообщением «Новокузнецк-Кисловодск», Максимова Ольга Петровна, вчера, во время стоянки на станции Белово Кемеровской области, грубо обошлась с ни в чем не повинным пассажиром, вся вина которого состояла в том, что он купил билет не в тот вагон. Димка согласно кивал головой, но было видно, что он скоро не сможет двигаться из-за внезапно накатившего на него дикого смеха. Затем я сказала ей, что существует такой человек – начальник поезда, и предложила ей прогуляться до него вместе со мной. Тем более что далеко идти не надо – рядом же. Оля посмотрела на меня, повращала глазами, затем пожелала мне поскорее сдохнуть, на что я ей ответила, что я ее так же обожаю, и все, что она мне пожелает, вернется к ней, причем вернется в тройном размере. Ладно, мам, я выходила в Новосибирске, и мне было очень жаль Димку – он ехал в Омск, а значит еще добрые 8 часов будет лицезреть эту свинью. И ее ошпаренную мамашу, так ей, гадюке, и надо. Нечего было на меня первой лезть. Так или иначе, поезд остановился у перрона. Пассажиры, которые уже приехали, не спеша, выходили из вагона, большинство приехавших увидали в толпе встречающих свою родню. Я с рюкзаком на спине выходила последней, и вдруг смотрю – кислятина сильно толкнула меня и пошла по направлению нерабочего тамбура. Поставила я рюкзачок (кулачишки-то чешутся) – и за ней. Та что-то в нерабочем тамбуре долго находилась, я зашла – а она курит, а ей мать это дело запрещает еще с универа. Не говоря не слова, я схватила ее за длинные патлы и так к стеночке приложила башкой, что у нее с носа юшка закапала. Мне, конечно же, тоже нехило обломилось, но, я думаю, что ей все-таки больше. Саданув ее еще пару раз, для приличия, башкой об стенку, в основном для того, чтобы орать не пыталась, я, как ни в чем не бывало, вышла из тамбура, взяла свои вещи и пошла с миром. Нервничала страшно, все думала, что она оттуда выползет, или ошпаренная леди просечет, что дочки ее что-то долго на перроне нет. Но все обошлось более или менее, на меня только посмотрели подозрительно. Следующей моей проблемой стало побыстрее слинять в глаз долой – ведь нападение (а я и не сомневалась, что если все раскроется, Оля представит ситуацию имен так) на человека при исполнении – это «срок». Оказалось, что это не так просто – кто-то в тамбур притаранил и увидал проводничку, в крови и всю покоцанную (по-моему я ее об стоп-кран неплохо приложила фейсом, хотя и не смотрела, куда ее морда место приложиться найдет). И поднял тарарам. Но я уже входила в подземный переход с рюкзаком, пакетом в одной руке и мешком от постельного белья в другой. Чувствовала я себя при этом последней идиоткой. Встречные люди идут на поезд – и смотрят на меня, причем так, как будто знают, что я сотворила. Сдав все, с горем пополам, в камеру хранения, я поднялась в здание вокзала. Мам, поверишь или нет, но народа там было – яблоку упасть негде или таракану пробежать. Это было форменное СТОЛПОТВОРЕНИЕ. Короче, кошмар. Так как я все свои вещи сдала в камеру хранения (и жратву тоже), то пошла перекусить в кафешку. Солидно потратившись (в Новосибе потратила я 1,5 штуки и еще пятихатку в дороге до Бишкека) я начала искать в здании вокзала интернет-кафе, но вскорости обломалась – не было его там. Не было его и на привокзальной площади, причем все люди, у которых я спрашивала где же находится интернет-кафе в Новосибирске, смущенно разводили руками, а одна девушка поинтересовалась не из Бишкека ли я. Ответив утвердительно, я спросила ее, откуда она это узнала. Она улыбнулась и ответила мне, что тоже учится в Бишкеке и знает, что там этих кафешек, как нерезаных собак. Наконец мне сказали, что до ближайшей кафешки надо ехать три остановки на метро. Плюнула я на эту дурацкую затею и, в неудовлетворенном состоянии, вернулась в здание вокзала. А ты, наверное, помнишь, что в аккурат 16 июля, то бишь на мой день Варенья, мне пришла посылка из Твери. Это ж так здорово – получить на свой день Варенья любимые книжки! Так вот: ты же знаешь, что почти все книжки, что я выписала с www.ozon.ru я прочитала, в дорогу взяла с собой только 2. Пошла я по книжным ларькам вокзала Воронина искать, и веришь-нет – второй облом за день! Ну нет такого автора! Я говорю – как это нет, и глаза квадратные. Наконец мне были предложены 2 книжки из серии «Инструктор», и то, далеко не первые. А я, если честно, искала «Слепого». Тю-тю. Харкнула я на это и решила прогуляться по городу. За книжками, в поезде-то надо что-то делать. Пошла по Вокзальной магистрали, чуть ли до Управления Западно-Сибирской железной дороги не дошла – так книжный магазин и довольно большой. Мам, поверишь, в этом огромнейшем магазине нашли только ОДНУ книжку из этой серии! Сграбастала я ее с прилавка – и на вокзал. А проходя мимо спортивного магазина, увидала я небольших размеров сумку – как раз под продукты мне и купила ее. На вокзал пришла – лицо сияет. Пошла, покушала от души, а тут и сообщают, что 390 поезд, сообщением «Бишкек-Новосибирск», прибыл. До отправления пассажирского поезда за № 389 «Новосибирск-Бишкек», оставалось 4 часа… Затем я слонялась по вокзалу, при этом едва не воя от безделья, одному пассажиру «ножку» подставила. Этот жиртрест тут же развяньгался – прилично упал. Затем пообещал выдернуть ноги. Обматюгал меня по всем правилам, причем прилично себя вел – мент ему ничего не сказал, а только похохотал. Ну, думаю, писец тебе. Пошла и купила тюбик суперклея – причем, довольно большой. Далее улучила момент, когда этот мужик поднялся с места, а его жена отвернулась – и почти весь тюбик выдавила ему на сиденье. Люди рядом сидят – ржут точно кони, я свое дело делаю – чуть ли вырубаюсь от смеха…. Этот дядечка пришел – и со всего размаха, своей жирной задницей об сиденье! Близсидящие пассажиры чуть ли не попадали со своих мест, а ему хоть бы что – повертел головой и в газету уткнулся. Тут уже весь зал ржет и на него пальцами показывает, женушка озирается на всех, а он – плеер в уши. Я стою возле кофеварочного аппарата, глушу кофе и жду начала концерта, а этот мужик, падла такая, даже не шевелится! Я уже думаю – третий облом за день, четвертую чашку кофе пью. Мам, повисшее в зале ожидание ощущалось кожей! Даже мент, по случаю зашедший в этот зал, оглядываться начал – что-то здесь не так, просек видать мою «штучку». Да, думаю, что-то день сегодня невезучий – в кои-то веки подстроила ТАКУЮ пакость – и не суждено посмотреть на дело рук своих, мля, поезд уйдет, а вместе с ним и я. И тут мужик захотел в туалет. А на нем были шортики. И, как потом выяснилось, из достаточно тонкой ткани. Так вот, сначала мужик пытался просто елозить на сиденье, не понимая, что же с ним творится. Пассажиры оживились, настроились на бесплатное шоу. Я уже чуть не обалдела после 15 чашки кофе – глаза чуть не вылезли наизнанку. А писать мужику (или чего повесомее) страсть как хочется. Как он просек то, что его приклеили я не знаю, видно, «стуканул» кое-то из сердобольных. Мужик посмотрел в мою строну, увидал меня, тут же его глаза налились кровью. Помахала ему ручкой, а он в ответ как выматерился! А потом задергался на сидении. Кто-то позвал службу безопасности. По крайней мере я видела, что его вторая половинка куда-то понеслась. Я тихонечко, по стеночке, можно сказать, из зала вон. Вышла, прижалась к косяку и смотрю кино дальше. Прибежали четверо и спрашивают, что с человеком. А мужик уже ажно воет – видимо все, терпеть больше не могет. Его стали отрывать от сиденья, а, как я потом поняла, я налила слишком много суперклея – его шорты промокли и трусам досталась! А вместе с ними и коже. Дергают его, а он вопит так, как будто потерпел насилие над собой. Потом его все же отодрали – и предстал он перед всеми людьми в зале, с голым задом! И, к тому же, красным как у макаки! Люди чуть не поперемерли от смеха. Не поверишь, был просто взрыв хохота! Так те, кто по вокзалу просто шастал, в зал ожидания заглядывать стали! А как заглянут – дикий смех и слезы от смеха! Картиночка была еще та. Объявили посадку на мой поезд. Пошла я забирать свои вещи из камеры хранения, а у самой от хохота лицо все перекошено. Забрала я все свое, и давай жрачку из мешка и пакета в сумку перекладывать, смотрю – к камере ковыляет та тетечка, что с приклеенным была. Присела я на корточки и наблюдаю за ней. Тетя вытаскивает чемодан на колесиках, открывает его и достает еще одни шорты – мам, в такие шорты твоих четыре зада надо! Затем слышу ругань, причем такую нецензурщину, что у самой чуть уши в трубочку не завернулись, безо всякой посторонней помощи, кстати. Причем он больше ругался на «фене». Что он мне обещал! И геенну огненную, и, что, если поймает – выдернет мне ноги, обзывал чмарем, и еще много-много «теплых» слов я услыхала в свой адрес. Тетя ему вторила – клялась расцарапать мне лицо, отрезать руки, проклинала по всякому, «чтоб эта тварь опоздала на свой поезд»… я сижу к ним спиной и смеюсь. И вдруг слышу: - До отправления пассажирского поезда № 389, сообщением «Новосибирск-Бишкек» остается 5 минут. Состав поезда…. Дальше я ужо не слыхала. Закинув рюкзак на спину и схватив сумку в руки, я полетела к выходу из помещения камеры хранения. Тетя увидала, что кто-то бежит, может быть она и узнала меня, я не знаю, но вот то, что я чуть не сбила ее с ног – это да. Ой как я понеслась по подземному переходу! Бегу и ору: всем с дороги! Люди шарахаются, все дорогу уступают и тут – сзади дикий крик. Оборачиваюсь и смотрю – ко мне тетя летит, причем летит она на скорости в 2 маха. И орет, что, мол, если я человек, а не тупая сука, я остановлюсь и поговорю с ней. А какие, к черту, разговоры, когда у меня поезд из-под носа уплывает?! Снова я драпнула, а сзади уже вопль раненого зверя – за мной не только тетя ужо бежит. Выпулила я из подземного перехода и смотрю – поезд за номером 389 не спеша идет вперед, даже скорость не набирает еще, только катиться начал, только с места взял. Недолго думая, я закидываю сумку со жрачкой в первый попавшийся вагон, что проплывал мимо меня, сама вприпрыжку несусь за следующим. Те двое вылетают из подземного перехода – и за мной. Мне люди орут что, мол, все – я опоздала. Некоторые орут: держите самоубийцу. Сзади крик: ну, сука, догоню – утоплю. Поравнялась с дверью предпоследнего вагона, схватилась за ручку, а там у проводника глаза дикие, он мне, ты что делаешь?! А потом он меня узнал, узнал мое лицо, схватил за шкварник и помог забраться в вагон. Стою я на четвереньках в тамбуре, а меня проводник обкладывает со всех сторон и на русском языке и на кыргызском. Матюгается как пьяный матрос. Орет, что нужно вовремя на поезд садиться. Я отдышалась и спрашиваю номер вагона. Он меня к начальнику поезда, а тот видал мой «подвиг». Посадил меня в свое купе и давай кофе отпаивать. А какое к черту кофе, когда я его на вокзале не менее 5 литров выглыкала?! Я ему: я не хочу, он мне: зачем обижаешь человека? Что я тебе сделал?! Пришлось еще 2 стакана в себя влить, только потом меня отпустили в мой вагон. А в моем вагоне пассажиры видели мою погоню за поездом. Проводник (я почти что весь ФОП знаю и меня тоже все знают), после того, как я закинула ему сумку, тоже понял кто перед ним, и не стал ее выкидывать. Забралась я на свою вторую полку и погрузилась в книжку. Потом была остановка в Барнауле, где я тоже чуть не отстала от поезда, шастая по вокзалу города. Но я успела в самую последнюю минуту, и пришлось мне прыгать в последний вагон, после чего меня уже не отпускали на слишком большое расстояние от поезда – не дай боже отстану. - И что я тогда Малабаеву (начальник пассажирской службы Кыргызской железной дороги) скажу? – Задал мне риторический вопрос начальник поезда. Легли мы спать. Надо еще сказать о том, что у меня была верхняя боковая полка, а в купе, напротив меня, ехали 4 паренька-альпиниста, они ехали в альплагерь к четырехкратному чемпиону альпинистского спорта Дмитрию Павленко, чтоб поучиться у него мастерству. Рюкзаки у них были – дай Боже. Они так же, как и я, приехали в Новосиб на другом поезде, а сами из Иркутска. Вот с ними я и снюхалась, мы всю дорогу старательно тимплей играли. Поздним вечером притаранил наш поезд на ст. Локоть – это пограничный пункт Российской Федерации. Ну, тут и визовая служба, и таможня, и милиция… четверых сняли с поезда, причем вынесли из нашего вагона. Одного за то, что у него загранпаспорт просрочен, а двоих с ребенком за то, что этот ребенок ни у одного а паспорт не был вписан. Ах как они возгудали! Тетка призывала на головы ментов все кары Господни. Остальные пассажиры смотрели бесплатное шоу. Парням пришлось открыть свои баулы и показать, что у них там. Когда все проверили металлодетектором, и они замахнулись на то, чтоб все сложить, я, меланхолически жуя жвачку, попросила их не делать этого – въезжаем в Казахстан, а там еще хлеще будет. Парни меня не послушали. Ну и черт с вами, подумала я, снова погружаясь в книгу. Наш вагон уже был проверен, и проводник начал раздавать миграционные карты, пассажиры, которые сойдут с поезда на территории Республики Казахстан, должны их заполнять, они существенно помогают при регистрации по месту пребывания. Взяла такую же карту и я, мам, ты не подумай чего, я, как это постоянно делала тетя Лена, взяла себе в привычку сходить на станции Отар, Казахской Республики, оттуда на такси добираться до Бишкека. Представь, всего каких-то 4 часа – и я дома. А на поезде кругля надо давать и горы объезжать, а это лишние 18 часов. Ну, взяла я миграционную карту, заполнила ее и жду, когда поезд проследует границу и въедет на территорию сопредельного государства. Смотря в окна, я увидала еще несколько человек, что с поезда оказались сняты. Положила я свой паспорт под матрац – все равно скоро казахам показывать, отложила книжку и настроилась на сон. Наконец, поезд тронулся, сначала будто нехотя, а потом все быстрее начал набирать скорость. Поехали, вспомнила я Юрия Гагарина. Чрез полтора часа мы уже были на пограничном пункте Аул (Казахстан). Поезд снова встал. Пассажиры настроились на достаточно долгое ожидание, потому, что, насколько мне известно, казахи идут от вагона к вагону, у них нет отдельных звеньев, как на нашей границе, которые сразу работают в нескольких вагонах. Цуговая работа. У казахов. Ждем. И вот хлопает дверь и проводник нечеловеческим голосом вопит, что, мол, пограничный контроль, приготовьте документы. Те, кто уже спал, наверное, проснулись от одного только этого визга. Альпинисты посмотрели друг на друга, потом на меня и полезли свои вещи с третьих полок доставать. Молодцы, сразу въехали в ситуацию. Неспешно идет проверка документов. А тут я должна сказать, что когда человек садится на поезд межгосударственного следования, данные его паспорта (или любого другого документа, удостоверяющего личность) не только идут по линии следования состава, но и записываются проводниками в ведомость учета пассажиров. Она показывается на границе и остается у пограничников. Поднимаясь в вагон, работники визовой службы любого государства сперва смотрят эту ведомость, сравнивают данные документов пассажиров в ведомости и в корешках билетов. Затем идут и проверяют пассажиров «в наличии», при этом фотокарточка в паспорте сравнивается с лицом человека. А у казахов фишка – они не только сравнивают, они еще и загоняют к себе в компьютер данные пассажиров. И сразу же «прогоняют» человека по своим базам данных – не был ли осужден в Казахстане, не привлекался ли к административной ответственности и т.д. и т.п. Страшно медленно работают. Когда они ко мне подошли, я уже кемарила потихоньку. Мне – тычок в бок. Моим парням-альпинистам – тоже. Паспорт пожалста! Я руку под матрац, и – нате! Посмотрел погранец мой паспорт и вернул его после того, как штамп въезда в Казахстан в него шлепнул. А миграционную карту даже и не посмотрел. Я ему: эй, байке, вы тут еще один штамп забыли поставить! А он мне: гражданка, у вас билет до Бишкека? Я ему: да. Он мне: попутного ветра! И дальше пошел, сука. Поняла я, что в Отаре мне не сойти. И точно так же прокатили тех из нас, у кого был билет до Бишкека, и которые хотели сойти в Отаре. А таких набралось немало, больше половины вагона. Все стали возмущаться, а погранец нам и глаголет, что у них какой-то саммит и, во избежание терактов, все пассажиры всех поездов, что по территории Казахстана идут, поедут поездом до конечной точки, что в их билетах указана. Я ругалась страшно, соседи-мужики из другого купе матюгались по-черному, и вдруг – опаньки! – одной из нас все-таки ставится долгожданные штампик. После того, как работники визовой службы нас покинули, я спрашиваю «счастливицу», почему ей одной обломилось такое благоденствие. А она мне: да все очень просто, я ему 300 рублей дала. Я как сидела, так и выпала в осадок – неплохо же они рубят! Так что – никакого саммита нет?! Оказалось, что все-таки есть, просто попросить надо было вежливо. Пассажиры все в ауте сидят, а тут – таможенники идут, вытащите свои вещи из рундуков и не загромождайте проход! Завели громаднейшую овчарку, по кличке Анус. Я как услышала: Анус, ищи!, так чуть со второй полки не пиздану…сь. Ржала, как обкуренная лошадь, вместе со мной покатывались человек 10 из всего вагона. Таможенники смотрели-смотрели на меня, на то, как я катаюсь по полке, и решили, видимо, мне проверку по полной устроить. Заставили открыть рюкзак и придирчиво осмотрели каждую тряпку. Когда увидали нотник, один из них спросил меня, зачем я таскаю с собой портативный компьютер. Я отвечаю, что я журналист, а комп мне нужен для работы. Они переглянулись, затем взялись за альпинистов. Вот тут мальчики попались! Они даже в котелок к ним – кстати, пустой, - заглянули. Я же никак не могу отойти от клички собаки, ржу нимагу. Одному, наверное, это надоело, и он мне замечание сделал. А я ему: кто ж так собаку назвал? А он мне: а вам не нравится? Я снова катаюсь, даже ответить не соизволила. Да, мам, у человека, что нарек собаку Анусом, видать, недюжая фантазия была. С таким же успехом этого бедного пса могли наречь Хером или Хуем. Результат был бы такой же, во всяком случае, с моей стороны. Проверили наш вагон, прошли в следующий. Я еще долго каталась, затем обмотала себе голову полотенцем, которое выдается вместе с постельным бельем и отрубилась. Отрубилась, не дожидаясь отправления поезда. Семипалатинск я добросовестно продрыхла. Еще бы – он в 6 часов утра с копейками, а вчера я уснула где-то в первом часу и неизвестно сколько мы еще стояли после того, как в нашем вагоне побывала процессия во главе с Анусом. Вспомнив странную кличку собаки я снова захихикала, затем слезла и полезла в сумку со жрачкой – кушать хотелось и хотелось сильно. Заварила себе «Доширак» и с удовольствие смела его. Стало получше, и я снова завалилась на полку с книжкой. Ближе к Актогаю (крупная станция, на берегу озера Балхаш) состав продевойсили сотрудники УБОП Казахстана. Причем из всего вагона чемоданы заставили открыть меня и альпинистов. На мой вопрос, почему именно мы, мне ответили, что у нас подозрительные лица. А еще мне удалось заметить то, что когда они только зашли в вагон, проводник отдал одному из них маленький тугой сверточек – «мзду». К слову говоря полицейские (в Казахстане не милиция, а полиция!) уже довольно долгое время так «делают деньги», и никто из пассажиров не вправе им перечить – вмиг снимут с поезда или «наркотики найдут», подставой, конечно, но кто сейчас смотрит на законы? Законы для того и созданы, чтоб их нарушать – не помню ужо кто это сказал. В Казахстане это работает, уж поверь мне. Так что, мам, записали меня в террористы. На вторые сутки путешествия по Казахстану выносит нас на станцию Алматы (бывшая Алма-Ата). Тоже рано утром, где-то в 7 местного. Так несмотря на ранний час по перрону ходили торговки, предлагали всякую вкуснятину. Я купила половину курицы-гриль, было вкусно. Сока купила, шоколаду местного – и тут поезд отправили. К счастью, я уже была в вагоне. Все, кто сходил в Отарах, неспешно, пока еще неспешно – до станции Отар оставалось где-то 6 часов хода – собирали свои вещи, но как-то по-малости. А настоящие сборы, с руганью, со спорами и даже с битьем посуды, начались тогда, когда расчетное время прибытия на станцию Отар составило 30 минут. И хотя в Отаре поезд менял «голову», всем хотелось поскорее его покинуть. Что самое смешное, в Отаре вышло всего ничего – все сидели в вагонах, видимо, полицейские никому не поставили штамп въезда в миграционную карту на пограничном пункте Аул. Когда я посмотрела на множество такси на привокзальной площади, мне стало смешно – видимо, погранцы решили обломать удовольствие местным водилам и оставить их без заработка, по крайней мере с этого поезда они поимели крохи. Некоторые из водил уговаривали пассажиров сойти с поезда без миграционной карты, типа «у нас есть знакомые на таможне, положишь 50 рублей – и пройдешь». Так я однажды на это повелась – трое суток сидела в каталажке, пока меня проверяли по всевозможнейшим банкам данных. Потом Российское консульство в Бишкеке с этих полицейских чуть лепешку не создало, они приезжали ко мне и умоляли забрать заяву, говорили, что у них дети, жизнь тяжелая – в общем давили на жалость. Я им от ворот поворот сказала, и еще поведала то, что они с меня ничего не поимеют. Так один хотел себе вены порезать в моем присутствии. Представляешь, на что идут люди, чтоб нагоняй не поиметь?! В общем, они от меня убрались, ничего при этом не поимев. Зато когда они видят меня в поезде, стараются отойти – я одной из них популярно объяснила, что если кто-нить из них ко мне прикопается даже по мелочи – путевка в Российское консульство ему обеспечена, и при том бесплатно. Бояться, они все зорко бдят меня. Им важно сейчас то, чтоб я от поезда на 50 метров в сторону отошла на территории Казахстана – и всего-то. Отар остался позади – следующая станция (крупная) на Казахской территории – Чу (Шу). Как я поняла, полиция «передает» поезд из одного сектора следования в другой. А иногда сотрудники ЛОВДТ девойсят поезд в пути следования – при условии того, что они едут в нем по своему сектору. Так от Шу до станции Луговая именно в нашем вагоне ехал наряд полиции – зорко блюли меня и альпинистов – потом я узнала, что ихний президент, тот, который Назарбаев, тоже шлындал по этим же краям. А я говорю, нас же в террористы записали. И смех и грех. Меня аж гордость прихватила. Наконец, нас все-таки развернули на станции Луговая. Поезд за № 389 – инвертируемый, т.е. он меняет направление своего движения. И не один новосибирский этим грешит, к нему еще можно и новокузнецкий приплести, и московский, только у того инвертируемая точка находится на станции Рязань. У обоих поездов (новосибовского и кузнецкого) инвертируемая точка на территории Казахстана – станция Луговая. Ведь железная дорога Кыргызстана сама по себе является тупиковой – дальше станции Рыбачье, или как это название звучит на кыргызском языке – Балыкчы, ветки железной дороги нет. Есть еще дорога на юге Республики, там у нее есть выход на железные дороги Узбекистана и Китая. Так или иначе, добираемся мы до точки выезда за пределы Казахстана – станции Мерке. Снова 130-ти минутное ожидание, казахи неспешно работают. Снова завели овчарку, но теперь уже не Ануса. Кличка у пса была Байкал. Не слабо, а почему не Балхаш?! Вроде озеро Балхаш находится на казахской территории, а Байкал на российской. Парадокс. Все проверили, все обнюхали. Таможенники ушли, идут визовики. И тут мне постигла радость – мне не поставили штамп в паспорт, который говорил бы о том, что Республику Казахстан я добросовестно покинула! Мам, выйдя на работу 01. 08. 2007 в Бишкеке, я фактически осталась на территории Казахстана – у меня есть штамп въезда в страну через пограничный пункт Аул, но нет штампа выезда из страны с пограничного пункта Мерке! Значит, если я поеду домой в отпуск, меня запросто могут загрести казахи только за то, что я, выехав из страны, не имею штамп выезда в паспорте! Не слабо? Я вылетаю с поезда – э, люди, что за фигня такая?! Штамп на бочку! Вернее, в паспорт. А мне – гражданка, топайте до вагона, сейчас поезд отправится! За мной вылетает проводник, сгребает в охапку – и в вагон. Идиотка, мля, ты что творишь?! Я ему – где мой штамп?! Он меня на полку закидывает и орет что-то на кыргызском. Вагон чуть ли не писается. Трижды прокляв мать того казаха, что со штампом ходил, за несделанный вовремя аборт, я полезла к себе в «столовую». Сижу, ем. Тут бац! – граница Кыргызстана. Милиция, визовики, таможня… Даю я паспорт человеку – поставь штамп въезда, - а он смотрит и говорит, что если мне выезд не поставили, то – как он может поставить въезд?! В общем «подвешали» меня, я даже и не знаю что мне делать. Похлопала я глазенками – и через 2 дня накатала жалобу на имя как нашего Генерального, так и Президента Казахстана. Но до сих пор ответа нет. Ни шатко ни валко, добралась я до конечного пункта моего путешествия – станции Бишкек-1 (Пишпек). Видишь ли, Управление Государственного Предприятия «Национальная Компания «Кыргыз Темир Жолу», где я по настоящий момент работаю, находится по ул. Льва Толстого, 83; по ул. Льва Толстого 148-116 проживала тетя Лена, сейчас там обитает Лешка, по прежнему, наверное, устраивает себе «праздники члена» каждый день (мам, СПИДа у него нет, просто врачи перепутали анализы), а я живу на ул. Льва Толстого 190-3 – это все расположено на одном «пятачке». Альпинисты попросили меня доехать с ними до главного вокзала города – станции Бишкек-2, что я и сделала. Потом вернулась на такси. На следующий день я вышла на работу. Мам, ты даже не представляешь себе, какой это кайф – когда другие люди, приветствуя тебя, говорят тебе, что они уже заждались тебя на работе. Поздоровалась я со всем начальниками – и с Генеральным тоже – за руку, и пошла к своей начальнице. К слову говоря, пресс-секретарь Компании, Оксана Филюк, профессионалка до мозга костей своих, хорошая женщина, добрый и отзывчивый человек. Я ей сказала, что я готова к труду и обороне, она мне сказала, что пока ни от кого оборонятся не надо, но, когда надо будет, она мне скажет. Засим пошла я в соседний отдел и залезла в Интернет. А День Железнодорожника в аккурат 5 августа – или в первое воскресенье этого месяца. Мы сначала думали, что у Дороги круглая дата, ан нет – только в следующем году. Но я на него все равно не ходила – мы справляли днюху у одной из девчонок. И вот тут со мной приключилась история, о которой я расскажу в своем следующем письме. Мусик, у меня все нормально, во всяком случае, пока. Живу хорошо, в общежитии. Лешку вижу редко, причем все Шилкины меня коллективно жутко ненавидят – интересно получается: когда тетя Лена была жива, ее муж с дочкой ее ни во что не ставили, оскорбляли, причем вместе и при людях, Ленка ей постоянно выговаривала, что она не мать, а …. А вот когда ее не стало, все вдруг стали вспоминать то, что она на зиму вкусные соленья-варенья делала, и вообще возила из России Ленке качественную косметику. А мораль-то одна – мы не ценим того, что имеем, что у нас есть на настоящий момент. Ценить мы это начинаем только тогда, когда потеряем. Как-то я разговаривала с Ленкой, она говорила мне о том, что она любит свою мать, но еще она говорила, что никогда не говорила ей об этом. Я ей сказала, что это надо ей сказать, а то может быть поздно, так она только плечами пожала. А недавно я ей позвонила, хотела Лешку найти, она мне высказала, что она рада бы сейчас сказать тете Лене, как она ее любит, но сейчас уже СЛИШКОМ ПОЗДНО. Ладно, пока мусик.
Я знаю не все, но многое.

#2 wsw

wsw

    Администратор

  • Главные администраторы
  • PipPipPip
  • 1 324 сообщений

Отправлено 29 июня 2011 - 09:13

Привет, мамусик!
Как ты и хотела, отписываю тебе тут все то, что происходило со мной...

Позволил себе подправить название, не более!
Комментарий: Уверен, Чехов с Тургеневым – «отдыхают» и мягко говоря, перевернулись бы в гробах, с трудом осознавая прочитанное. «Недюжая фантазия» с пацанским озорством, юношеский максимализм с желанием хоть как-то проявить себя, чтобы тебя заметили. Отсюда и неадекватные поступки, а почему не положительные?! Потому, что жизнь «по течению», без анализа. В своей среде сегодня, наверное, это путешествие воспримется на ура с вердиктом – «Круто!», а по прошествии лет: «Мне стыдно, какая я была!».

Нам не надо авто. У нас есть Главный поезд страны! Пока...есть! И судьба его под большим вопросом?!




Яндекс найдётся всё!